Рано утром в воскресенье 29 июля в Москве во время фотосъёмки на 53-м году жизни трагически погиб известный фотохудожник и издатель, автор уникального проекта «Свет фресок Дионисия — миру», президент Фонда «Фрески Руси» Юрий Холдин. Никто из художников и искусствоведов, работавших до него с фресковой иконописью, не ставил перед собой столь сложной и масштабной задачи — осмысленного показа их на художественном и богословском уровне, адекватном оригиналу. Талант созерцательного видения мира, событий, происходящих в нём, и умение выразить это в художественных образах определили путь мастера. Будучи человеком исключительной энергии и целеустремлённости, он внутренне жил радостью данного свыше творческого горения, радостью откровения и благовествования. Именно поэтому Юрию Холдину был необычайно родствен, близок и понятен тот свет радости о Господе, которым переполнены фрески Ферапонтова монастыря. Подлинная красота и духовная сила святых образов раскрылась современной аудитории благодаря его искусству, которое он считал не менее ответственным служением, чем писание их. Теперь уже очевидно, что титаническая работа, осуществлённая им, — не просто открытие для нашего времени знаменитых фресок Дионисия.
➤ Открытие выставки в Инженерном корпусе Государственной Третьяковской Галереи. 16 февраля 2006 года.
Юрий Холдин проложил новый путь изучения их, трудом всей своей жизни поставив заслон невежественному, антихудожественному, непрофессиональному издательскому потоку, профанирующему в нашем представлении то, что является эталоном высокого искусства. Впервые в мировой художественной и научной практике он изменил систему координат в представлении обществу памятников древнерусского искусства в целом. У него в действительности не было предшественников, даже среди считавших себя таковыми. К подобной теме не обращались прежде мастера фотоискусства столь высокого культурного, художественного и профессионального уровня, безупречного вкуса, такта и таланта. Беспрецедентным пламенным служением любимому делу он сумел очистить взгляды своей многочисленной аудитории от пелены искажённых представлений о непревзойдённых шедеврах искусства Золотого века иконописи на Руси (XIV-XV вв.) Созданное выдающимся художником светописи уже вошло в историю, как неповторимое явление русской культуры.
27 июля Юрий Холдин присутствовал на открытии последней в его жизни выставки в Музее декоративно-прикладного искусства России в Москве (ул. Делегатская, д.З), проходящей под патронатом Фонда Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного. В этом номере публикуются статьи, посвящённые памяти художника.
ЛОВЕЦ СВЕТА
Юрию Холдину Бог дал чутко и тонко видеть свет, переходы и меры света, полумрак, тяжесть тени. Он — редкий мастер светописи. Фотохудожник. Юра ловил лучи, вбирал в свои объективы и линзы потоки, протянутые руки красок и линий. Ловец света. Юра ушёл от нас рано утром в середине лета, когда встаёт солнце и первая свежесть дня проявляет мир в незамутнённой чистоте. Этот образ мира Юре был внятен и дорог. Он всегда и во всём искал его приметы. Интуитивно, в поисках подлинной чистоты он в начале 1990-х годов отправился на Соловки, откуда привёз точные, как меткий выстрел, фотокартины жизни возрождавшейся обители на Белом море.
Этапной и важной работой стал для Юрия и его супруги Екатерины Даниловой альбом, посвящённый святыням и некрополю Новодевичьего монастыря в Москве. Тогда уже обращала на себя внимание способность художника музыкально, плавно и гармонично сочетать в одной композиции образы камней и травы, чёрных могильных оград и ветвей с облетающими палевыми листьями, синевы, подёрнутой пеленой облаков над могучими монастырским башнями.
Для многих наших современников время непрозрачно. Жить в непроницаемой реальности текущего дня и повседневного быта, в тупике современности — это-то и кажется жизнью. Иные же — и Юрий Холдин, бесспорно, именно к иным принадлежал — обладают талантом слышать и понимать прошлое. Для них современность не отрезана от истории, но драгоценна прикосновением и свидетельством о ней. Сквозь неё просвечивают века. «Сквозь пелену пяти веков» — так фотохудожник назвал главный труд своей жизни. Подзаголовок издания — ёмкий по смыслу и художественный в звучании: «Сокровенная встреча с фресками Дионисия Мудрого». Над созданием альбома, посвящённого росписям церкви Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре, Юра работал восемь лет. Он задолго до начала съёмок вынашивал этот замысел, с любовью, до мельчайших подробностей продумывал, видел его в целом, в обрамлении нынешней действительности, на фоне суровых, пронизанных ветрами просторов — кропотливо и трудолюбиво созидал северорусскую симфонию, главной, могучей темой которой звучит живопись Дионисия.
Об этой удивительной книге трудно говорить — настолько она многогранна. Она существует одновременно в нескольких измерениях: изобразительном и словесном, актуальном и историческом, живописном и иконописном. Глубокие научные тексты, составленные Е.В. Даниловой, представляют собой не простой комментарий к фрескам, но исследование исторического контекста деятельности великого мастера, богословских споров и проблем той эпохи. При этом изобразительный ряд альбома возвышается над комментарием. Он настолько же сложнее его, насколько живой организм превосходит своё самое подробное описание. Об этом альбоме можно много и интересно рассказывать, но его необходимо однажды увидеть.
Каждый художник, пишущий человеческое лицо, в какой-то мере воссоздает лицо, знакомое ему лучше других, то есть, в конце концов, — своё собственное. Изображая природу или произведения человеческих рук, он и здесь выявляет себя, своё душевное состояние, тишину или тревогу своего сердца. С тех пор как Юры не стало, вернее, с тех дней, как он совсем по-другому живёт среди нас, его светокартины намного яснее говорят с нами. Говорят о том, что всё увиденное им, сохранённое его памятью свидетельствует о сокровенной встрече, неслышной беседе этого человека с отвечающими ему образами творения. Его сердце, нежное, нервное, отзывчивое, — в ненастном поле с торчащими из снега былинками, среди шумящих под ветром деревьев, под радугой во всё небо, в облике мальчика, осторожно входящего в храм, впервые открывающего для себя мир Евангелия…
Уже сегодня не вызывает сомнений тот факт, что созданное Юрием Холди-ным становится классикой этого искусства, достоянием русской культуры. Над его произведениями размышляют, их изучают, его опыт и открытия помогают художникам, фотохудожникам, иконописцам смотреть на мир ответственно, вдумчиво и, что особенно ценно для сердца, — с чувством благодарности.
Первая публикация: журнал «Русское искусство», 2007, №4 Протоиерей Павел Карташев
БОГОСЛОВСКАЯ СВЕТОПИСЬ
Юрий Холдин вошёл в историю Церкви как автор альбома «Сквозь пелену пяти веков: сокровенная встреча с фресками Дионисия Мудрого» и выставки «Свет фресок Дионисия — миру». Именно так: вошёл в историю Церкви.
Хочется ещё раз испытать себя: нет ли в этих словах преувеличения? Можно ли так говорить о фотохудожнике, который известен лишь тем, что сделал удачный художественный перевод образов фресок в соборе Рождества Пресвятой Богородицы Ферапонтова монастыря?
Нет, о каком здесь преувеличении можно говорить?! Скромный, но всегда внутреннее собранный Юрий Холдин сделал невозможное — через фотографию он сумел привлечь наше сердце к высочайшим образцам умозрения в красках, к тем образам, в которых раскрывается опыт молитвы и богословие Церкви.
Юрий Холдин во всем стремился быть точным и аккуратным. И даже в амбициозном, в чём-то схематичном названии выставки есть своя правда. «Свет фресок Дионисия — миру» — эти слова не просто название выставки. Они стали девизом и смыслом его жизни начиная с середины 1990-х годов. В них есть особая точность, которая возникает со временем и временем испытывается. Юрий Холдин принадлежал к тому редкому типу художника, который был лишён амбиций и всё своё творчество считал служением Истине. Человек не может воспринять её в полноте, но каждому дан талант служить Истине. Талант Юрия Холдина был в том, чтобы раскрыть возможности современной фотографии и полиграфии в отображении литургического творчества великих мастеров-иконописцев.
Его творчество глубоко иконично. Он отверг такие техники, как фотофиксация и документирование, — фреска не помещается в эти рамки. Прежде чем сделать кадр, он всегда напряженно размышлял, и тем самым пригласил каждого зрителя к напряжённому размышлению над увиденным. Осмысление литургического образа фотохудожником — это тоже богословие, как ещё можно назвать стремление проникнуть в тайну образа, созданного для утверждения связи между миром видимым и миром духовным? Качество и сила этого осмысления таковы, что можно говорить о сотворчестве Дионисия и Юрия Холдина.
У него были громадные планы, он готовился снимать русские фрески ещё много лет… Всего два месяца назад мы обсуждали с ним планы совместного издания Акафиста Пресвятой Богородице с фресками Ферапонтова монастыря. Юрий буквально горел новыми идеями, обширными планами. Он был уверен: мир должен увидеть фрески Руси в их сияющей красоте.
Господь судил иначе, всё внезапно оборвалось. Юрий Холдин не оставил учеников, хотя всегда готов был подробно, с любовью рассказывать о тайнах своей съемки, о секретах своего мастерства.
Но тем значительнее выглядит то, что он успел сделать. Фотограф, художник, богослов. Когда мы говорим о Юрии Холди-не, это сочетание не выглядит странным.
Где мы, современные люди, встречаемся с богословием? Есть ли у нас богословские проблемы, связанные с нашей работой? Нет, таких проблем у нас нет, да и сложно представить, что они могут появиться. Большинство из нас, скорее всего, так ответит на этот вопрос. Это самый легкий путь, и по нему прошли уже многие из тех, кто фотографировал произведения литургического искусства, но фреска не раскрылась, она осталась притягательной, но чужой и непонятной.
И вот что-то новое… Каждый, кто посещал выставки Юрия Холдина, прикасался не просто к миру древнерусской иконописи, но к живой, глубокой традиции вос-точнохристианского миропонимания. В чем же здесь тайна? Почему фотографии фресок начинают разговаривать прямо с сердцем? Какая здесь происходит встреча и кто в ней участвует?
Есть церковный канон, есть гений Дионисия, и есть талант Юрия Холдина, ставшего интерпретатором, переводчиком, который добросовестно стремится лишь к тому, чтобы точно, без искажений донести современникам послание, составленное пять столетий назад.
Эта работа была бы совершенно невозможна без долгого всматривания во фреску, её изучения, молитвенного размышления над теми образами, которые создавал Дионисий. Что значит долгое всматривание? Для Юрия Холдина — это почти десять лет работы, более пятисот фотографий, особый, новаторский метод съёмки.
Он много размышлял о природе света и пришел к убеждению, что традиционные методы съемок, которые он назвал фотофиксацией, убивают фреску. Он отверг ночную съёмку с искусственным освещением — она не может передать всей полноты красок, которые живут только при естественном свете. Искусственный свет искажает не только краски, но и пространство, делает фреску сухой и жесткой.
Как же передать на фотографии то впечатление, которые оставляют фрески, когда ты входишь в собор Ферапонтова монастыря? Бог ведает, сколько времени посвятил Юрий разработке уникального метода фотовоспроизведения фресок. Главное условие — работать днём, моделируя мягким рассеянным светом то цветовое, световое, архитектурное и свето-воз-душное пространство, в котором работал Дионисий, даже если возникает множество «но». Как выдержать ровную освещённость? Как сохранить на объёме в 500 фоторабот единый баланс цвета и колориметрию? Все это останется тайной Юрия Холдина.
Размышляя о природе фрески, он пришел к убеждению, что фотосъемка фресок относится к высшим формам искусства фотографии, так как создается образ священного пространства. И в этой работе мелочей нет.
Даже при печати альбома Юрий много работал над тем, что же должно стать эталоном цветовых соотношений. Он снова и снова проверял пробные оттиски — они должны строго соответствовать тому ощущению света, которое возникает в соборе Рождества Богородицы в летний солнечный день, когда небо закрыто лишь небольшими легкими тучами.
Такое могло открыться только верующему сердцу, имеющему глубокое литургическое сознание. Масштабы работы поражают: Юрий Холдин стремится передать не только целостный образ каждой композиции, каждого сюжета, но и всего собора. Проживая каждый сюжет, пропуская его через свое сердце и одновременно блестяще решая сложнейшие технические задачи, мастер следует иконографическому канону в организации каждой фотографии. Нигде и ни в чем нельзя допустить искажения или усечения композиции великого Дионисия.
Разговор о Дионисии Юрий Холдин считал неполным, незаконченным, если были бы представлены только вырванные из контекста фрагменты его фресковых росписей. Их невозможно понять в отрыве от архитектуры храма и монастыря, пейзажной и жанровой фотографии, связанной с Ферапонтово, Сиверским озером, людьми и природой Русского Севера — той средой, в которой иконописец создавал образы мира Божественного.
Сотни сюжетов, более 700 квадратных метров росписи… Вместе с богодухновен-ным Дионисием и нашим современником Юрием Холдиным мы идём по храму, где земные образы в максимально возможной для нашего мира полноте свидетельствуют о мире горнем.
Первая публикация: газета «Церковный вестник», 2007, №15-16 Сергей Чапнин
ПАМЯТИ ЮРИЯ ХОЛДИНА
Погиб Юрий Иванович Холдин, замечательный фотохудожник, мастер светописи, организатор всероссийского проекта «Свет фресок Дионисия — миру», который «Литературная газета» имела честь представлять на своих страницах, начиная с 2004 года.
Чрезвычайно сильный, страстный и цельный человек, он подчинил всю мощь своего таланта смиренной цели — передать красу и мудрость фресок Ферапонтова монастыря, писанных Дионисием в конце XV века, средствами фотографического искусства. Именно такую формулировку — «фотографическое искусство» — он отстаивал со всей горячностью темперамента. Он имел на это право. Не только потому, что в течение восьми лет на собственные деньги фотографировал фрески собора Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре. Фрески «снимали» многие. Никто — как Холдин. Перфекционист, он поставил перед собой задачу почти нереальную. Сделать съёмку фресок при дневном свете, который изменчив, как облачка на небе. Добиться освещения, какое бывает в полдень. Сохранить целостность композиции Дионисия. Фактически он готовил съёмку, словно ставил фильм: с режиссёрской раскадровкой, с лесами, специальными осветительными приборами и т.д. И всё это — ради правильного кадра. Такого, который бы сохранил неповторимость оттенков цвета и все трещинки, отставленные временем. Такого, который бы донёс строгость древних ликов, воздушную громаду пространства храма, последовательность развёртывания мысли иконописца. Не удивительно, что на это потребовалось восемь лет. Удивительно, что ему удалось решить эту задачу. Раньше такой труд называли древним словом подвижнический — от слова подвиг.
Оборотной стороной этого подвижничества было самоотречение мастера. Чтобы добиться передачи естественного видения средствами искусства фотографии, Холдин должен был сделать невидимой, незаметной собственную работу. Превратить её в прозрачнейшее стекло, собирающее свет Дионисия. Эта позиция художника, требующая самоотречения и максимальной профессиональной самоотдачи, противоположна той, к которой привыкло современное искусство, апеллирующее к открытому самовыражению мастера. Гораздо ближе эта позиция к точке зрения древнерусских летописцев, которые о себе иначе не говорили, как «аз неразумный и многогрешный…». Самоумаление это не ради гордости, а ради того, чтоб не затемнить, не рассеять, не исказить послание для других времён. При этом, как ни парадоксально, Холдин нашёл свою меру личного высказывания. Ту свободу внутри канона, которую искали и обретали иконописцы.
С не меньшим упорством, горением он работал над тем, чтобы свет фресок Дионисия дошёл до как можно большего числа людей. Фолиант «Сквозь пелену пяти веков», подготовленный и изданный им к 500-летию фресок Дионисия в 2002 году, получил Всероссийскую премию в номинации «Событие года». Все, кому посчастливилось побывать на выставках «Свет фресок Дионисия» в Третьяковской галерее, в музее-заповеднике Новгородского кремля, в Костроме, в Ярославле, залах Петербургской академии художеств, в Политехническом музее, навсегда запомнят работы и мастер-классы Холдина.
Вслед за горечью потери нам ещё предстоит осознать, что проблемы, которые «подвигал» Холдин, далеко выходят за рамки чисто фотографических или искусствоведческих. В сущности, он ставил вопрос об актуальности обращения современных художников к традициям древнерусского религиозного искусства. На вечный вопрос: а вся ли правда исчерпывается разоблачением и уличением нехороших людей в слабостях и преступлениях или есть, скажем, истина утвердительная, — он отвечал трудом и собственной жизнью.
Низкий поклон Вам и светлая память, Юрий Иванович!
Литгазетовцы Первая публикация: «Литературная газета», 2007, №31, 1-7 августа